Глава 20. Та же история (часть 2, продолжение)

IV

Геннадия Валентиновича не волновало, какой конфессии принадлежал христианский храм ― католической, ортодоксальной или протестантской.

К тому времени он уже понимал тщетность деления Истинной Веры, как Психического качества человеческого Сознания, на христианскую, мусульманскую, буддистскую или «языческую»… Но ИДЕНТИЧНОСТЬ религиозных Мифов о Творце-Боге и Вечной Жизни не только в мировых религиях, но и в верованиях всех Народов Земли его занимала настолько, что он готов был принимать любые формы Поклонения Неведомой Истине, лишь бы РЕАЛЬНО познать Нéчто, ради чего только и стоило жить!.. Быть может, Познание этого Нéчто и было бы так называемым «Просветлением»?..

Уважаемый Геннадием Валентиновичем Писатель Л.Н.Толстой, отлученный от православной христианской церкви, Истину пытался познать через чтение Евангелия на оригинальном языке, чтобы избежать ошибок в переводах и наглых искажений в угоду внешнецерковной корысти. Великий Писатель оказался виноватым перед фанатичными и потому невежественными церковными иереями потому, что не стал ограничивать Любовь к Ближнему общепризнанными православно-христианскими религиозно-ритуальными рамками, в свою очередь, признавая Истинные Чувства Сострадания, Милосердия и Самопожертвования и за так называемыми «Язычниками».

Геннадий Валентинович же своим посещением храма не пытался противостоять земной магической церкви невежественных иереев и прихожан, понимая её необходимость, как хотя бы такого кнута усмирения их животным страстям, или признавая как меньшее зло в безумии мировой корысти.

Признавая любые религии и верования, определяющие Ценностью в первую очередь Жизнь ВЕЧНУЮ и обязательно в СВЕТЕ Красоты, Гармонии и Жертвенной Любви, Геннадий Валентинович в храме религиозных Людей пытался найти то, чего ему самому не хватало ― СЕРДЕЧНОСТИ в Вере.

Откуда он это взял, что именно Сердечность или чувственность являлась дефицитом в его интеллектуальном сухом Сознании, Геннадий Валентинович и сам не мог бы объяснить. Но он с интересом наблюдал за обычными Верующими Прихожанами, подходившими к Чудотворным Иконам, сосредоточено зажигавшими свечи, осенявшимися Крестным Знамением, раскланивавшимися до земли, а часто после Молитвы и вытиравшими слезы на своих щеках...

Геннадий Валентинович к тому времени уже много прочитал как христианской литературы о «святых отцах церкви», так и восточной о не менее святых «йогах», «сиддхах», «буддах», чтобы заметить в принципе ОДНО И ТО ЖЕ ПОВЕДЕНИЕ Людей, Верующих в Бога, пусть и Невидимого и Неопределимого утлым человеческими умом. Но всё же про себя отметил, что если даже Искреннею Верою в Бога обладают многие Люди разных вероисповеданий, то полная Святость является прерогативой лишь редких ЕДИНИЦ!

 

Сам Геннадий Валентинович не мог себя причислить к посещавшим храм Верующим. В Бога он, конечно, верил, но всё таки ПО ДРУГОМУ. Он не воспринимал Бога, как хозяина всего Бытия, а себя Его слугой. Для него Бог был в первую очередь непререкаемым Законом Природы, но Природы, которая не ограничена одной Планетой, но Беспредельна в своих проявлениях во всём Мироздании!

Однако, Бог-Закон представлялся Геннадию Валентиновичу никому не преодолимой Величиной или Резонирующей Психической Силой Единого РАЗУМА Сущих Мироздания, игнорирование Которой приводит лишь к страданию и саморазрушению уже существующих Форм Жизни, в том числе как человеческого физического Тела, так и его Души.

Потому Геннадий Валентинович и Поклонение, как он считал, слепому безличностному Закону Природы, для себя отрицал, но признавал Страх Божий не как животное чувство, но как ОСОЗНАНИЕ необходимости Контроля своих физических поступков и ментальных грёз ради Гармоничной Жизни согласно именно этому Закону Божиему АЛЬТРУИЗМА!

Тем не менее, наблюдая за Верующими, Геннадий Валентинович подозревал, что эти интеллектуально недалекие Люди каким-то образом обходили его в Вере в Бога!.. Не он, а именно они исцелялись у Чудотворных Икон, именно им являлись Ангелы, именно они созерцали Богородицу и даже самого Христа!.. Именно среди них, не обладавших никакими пустозвонными эзотерическими знаниями, иногда появлялись святые Мученики, во плоти несшие на себе боли грешников даже кровоточащими Ранами Христа ― Стигматами!..

И Геннадий Валентинович честно себе признавался, что по-свóему ревнует Бога и Христа к этим Верующим в храмах!

 

Он не мог бы объяснить, почему для него Христос, как Сын Бога, являл непререкаемую Знáчимость, как Совершенная Сознательная Индивидуальность Мироздания, пусть и невидимая простому человеческому глазу, но каким-то образом присутствующая в каждом Человеке, даже в грешнике, в том числе и в нём самом… И это присутствие АЛЬТРУИСТИЧНОЙ Энергии Христа он действительно спонтанно чувствовал в себе, не дающей ему покоя Совестью, Стыдом, Состраданием, Милосердием, даже до некоторой степени Жертвенностью, или качествами Сознания, которые Геннадий Валентинович обычно пытался скрывать в обществе, насквозь пронизанном тотальной корыстью. Порою ему совершенно явно казалось, что Христос пристально за ним наблюдает и чего-то ожидает от него!.. И это стыдливое Чувство присутствия Жертвующегося Христа его и утомляла, но и непостижимо сладострастно радовала, вроде как он сам ещё не безнадёжен!..

Быть может, потому Геннадий Валентинович в глубокой задумчивости и просиживал долгие часы в храме, пытаясь проявить Христа в себе не только Мыслью и Чувствами, но как-то более осязаемо, более реально, что ли. Ведь читал же он, что были конкретные Явления Христа не только новозаветным Апостолам, но и многим Верующим в разные годы за прошедшие две тысячи лет после Распятия и Смерти его на Кресте!..

Геннадий Валентинович, сидя в раздумьях в храме, толком даже не знал, был сам он Крещён Водою или нет, да и узнать за давностью лет уже не у кого было, но, помня из Нового Завета христиан, что и «Язычники» без всякой христианской религиозной магии удостаивались Даров Духа Святого лишь ПО ВЕРЕ их в Бога и ЛЮБВИ к ближнему своему, тайно надеялся когда-нибудь всё же сподобиться Созерцания Христа…

Но так как Христос есть Любовь, в которой и Всеведение, и Прощение, и Мудрость, и Жертва, то Геннадий Валентинович ДО СЛЁЗ УСТЫДИЛСЯ своей нетерпимости к грешным людям, своим осуждениям, своему самомнению лишь потому, что много начитался всяких чужих мистических Книг и Духовных Откровений, что обладал более развитым Интеллектом.

 

И наступило, наконец, время, когда Геннадий Валентинович однажды, взяв в руки свечку, медленно обходил иконы и картины в храмах, пытаясь найти святой Образ, который бы соответствовал его представлению Лика столь любимого им Христа.

Ему никогда не нравились изображения Христа как светскими художниками, так и церковными иконописцами. Все они казались ему то глупыми, то детскими, то смешными, иногда наивными…

Геннадий Валентинович же представлял Лик Христа с более глубоким и проницающим взглядом Всеведения и Мудрости из-за обладания Вселенским Опытом всех моментов Жизни всех живых Существ в разнообразных Солнечных Системах… Быть может, в приземлённых Образах Христа на иконах и картинах, созданных обычными бескрылыми людьми по их недалекому представлению, кроме какой-то церковномыльной Благодати Геннадию Валентиновичу не хватало Романтичности, Сталкерства в глазах Христа, безудержного Устремления к Неведомому, Всеведения и Мудрости или всего того, чем сам он, подозревал, видимо внутренне обладал, но что и являлось Тайной для художников?..

Быть может, потому только много времени спустя в одном католическом Храме Геннадий Валентинович вдруг остановился перед рафаэлевским Образом Христа, Лик которого больше всего соответствовал его представлению… В вечернем сумраке в почти пустом Храме он долго и пристально вглядывался в глаза Христа на Картине, пытаясь разобраться в себе, что именно его так привлекло в этом Образе… И вдруг его Сердце ёкнуло, да так сильно, что Геннадий Валентинович чуть не вскрикнул!.. Сердечные спазмы не были болью… До толе неведомое, но очень приятное жжение в груди и вдруг УЧАСТИВШЕЕСЯ СЕРДЦЕБИЕНИЕ непостижимо сладостным вкусом, словно проглотил нечто неземное, наполнило его Чувством, которое, видимо, и обозначалось, как БЛАГОДАТЬ от Духа Святого?!.. И сопровождалось это Чувство абсолютно для него реальным удивительным Благоуханием, словно он оказался в цветущем саду!.. В его Памяти молниеносно прозвучали когда-то прочитанное, что как раз именно

«Это есть изобильное излияние благодатного состояния и радости о Бозе Спасителе своем, свидетельствуемое искреннею любовью к Богу и ближним и готовностью на всякое доброе дело» («На горах Кавказа»)!..

 

Ошарашенный Геннадий Валентинович уже не отдавал отчёта своим поступкам, он только неотрывно глядел прямо в глаза вдруг ожившего перед ним Христа и впитывал в себя нечто такое, что испытывалось им, как непрерывный ослепительный Световой Поток Неописуемой Небесной Благодати в его земное Сердце!.. Геннадий Валентинович уже не замечал, как по щекам и седой стриженной бородке ручьем текли слезы, а губы хотя и беззвучно внешне, но где-то в нём внутри громовым эхом произносили одно единственное: «Прости!.. Прости!.. Прости за всё!..»………………………………………………………………………..

 

Сколько продолжалось Экстатическое Состояние в Храме, Геннадий Валентинович потом не мог вспомнить. Но когда уже вернулся домой, продолжительно сидя за письменным столом в халате или лёжа в постели без сна, он всю ночь взволнованно вспоминал случившееся, и вновь и вновь пытался прочувствовать то, что испытал в момент удивительного Созерцания перед собою ЖИВОГО Христа!.. И опять неописуемое Тепло словно разливалось по всему телу и слёзы Умиления текли по щекам…

После этого случая он уже совсем по иному стал относиться как к многочисленной эзотерической литературе на книжных полках своей комнаты, так и к самомнительным «посвященным интеллектуалам», из числа которых он как-то незаметно выпал, предпочитая не мозговать о Боге и Христе, но ДЕЛОМ проявлять Свет его В СЕБЕ в отношениях с людьми, как бы трудно это ни было.

И действительно, за его Альтруистичные потуги люди в большинстве своём платили ему не признанием и даже не благодарностью…

Геннадию Валентиновичу раньше и в голову не приходило, что значило НЕСТИ СВОЙ КРЕСТ на Земле подобно Христу среди толп невежественных людей, считавших себя цивилизованными лишь потому, что технически способны были выходить даже в открытый космос, а попросту кое-как техническими средствами преодолевать гравитацию Планеты!.. Только после того, как подлость и клевета, ложь и лицемерие, жестокость и предательство, казалось бы, от самых близких друзей коснулись его непосредственно, он всем СЕРДЦЕМ осознал, что именно ПОСТОЯНО ИСПЫТЫВАЕТ Вселенский Христос не физическим Телом, но куда как более ужасными МУКАМИ ДУШИ!..

И Геннадий Валентинович пал на колени, в уже ПОКАЯННОМ ПЛАЧЕ пытаясь искупить хотя бы свои чёрные грехи и пороки, хотя бы свои эгоцентричные чувства и мысли, хотя бы свои осуждения и отвращение, раздражение и сквернословие, хотя бы свою нетерпимость и самомнение, даже не подозревая, какие «ягодки» Искупления в действительности ожидали его впереди…

Но было и ещё одно препятствие, всё ещё затенявшее до некоторой степени его Сознание, не позволявшее полностью раствориться во Христе Спасителе...

 

V

Отношения молодого Геннадия с женщинами ограничивались очень редкими близкими знакомствами и ещё более редкими интимными отношениями.

Обжегшись в молодости на своей первой любви к однокласснице, он больше не доверял «слабому» полу, ожидая от его представительниц чего угодно, но только не верности и уж тем более не дружбы. Времена Нефертити и Жён декабристов, считал он, давно миновали, а наблюдая за семейными друзьями и знакомыми, он меньше всего желал быть рогоносцем или финансовым кошельком в глазах «избранницы». К собственному потомству он не испытывал никакого интереса, не желая в людскую массу, к которой всё же относился с подозрением, добавлять свою лепту плотью, которая, быть может, совсем не оправдает его представлений о «homo sapiens».

Правда, Геннадий часто задумывался над тем, что ему всё же бывал необходим интим с женщиной, но он никогда не кидался на первую попавшуюся, долго ожидая сперва некой обоюдной симпатии и хотя бы уважения прежде, чем позволить себе непосредственную близость. При этом, он никогда первым не предпринимал шагов к завоеванию женщины, сразу считая их любые кокетливые ужимки отказом, чтобы тут же раз и навсегда порвать с ними всякие отношения. Но Геннадий всё же чувствовал, что способен к Искренней Любви и БОЯЛСЯ этого, ибо по собственному Опыту знал, что любовь женщины всегда находится на грани предательства...

Тем не менее, его здоровое мужское естество требовало внимания и… удовлетворения. Это Геннадия очень тяготило.

 

Конечно, Геннадий много читал о том, в чём Смысл полового Воздержания, и любому мог объяснить и теоретически доказать необходимость ограничений или полного отказа от плотской близости с женщиной.

Но он не мог даже представить, как ему самому этот отказ реализовать, если каждое утро просыпался со стальной эрекцией мужского органа, не обделённого размерами, палаткой приподнимавшего одеяло?!.. Как он мог воздерживаться от похотливых мыслишек, если порою даже не мог оторвать взгляда на улице от соблазнительной женской или девичьей попки в джинсах?!..

Геннадий, конечно, также знал, что Истинно Святые Праведники от искушений бежали в леса, пещеры, скиты, пỳстыни и в отшельничестве усиливали свою Молитву, стараясь избавиться от наваждения греховных мыслей и желаний, но он не мог жить полным отшельником, словно в тюрьме, почему-то отдающей кладбищенским духом. Он также наслушался, как католические мирские священники, обязанные соблюдать целибат или безбрачие в Воздержании от женских соблазнов, а также многие монахи часто грешат не только тайными связями с женщинами, онанизмом и мужеложством, но даже педофилией!..

Тем не менее, он не мог не стыдиться своей слабости в искушении вожделением плоти, признавая непререкаемым Авторитетом Человека Иисуса, Сознанием навсегда соединившегося с Целомудренным Вселенским Христом благодаря как Чистоте своего Тела, так и целомудренности Помыслов в Устремлении к Высшему Бытию ради Искупления грешников. Ибо Геннадий прекрасно помнил Предостережения,

«…Что горче смерти женщина, потому что она ― сеть, и сердце ее ― силки, руки ее ― оковы…» («Книга Екклесиаста или Проповедника»),

а потому

«Не засматривайся на девицу, чтобы не соблазниться прелестями ее. Не отдавай души своей блудницам, чтобы не погубить наследства твоего… Отвращай око твое от женщины благообразной и не засматривайся на чужую красоту…» («Книга Екклесиаста…»),

так как

«…Многие совратились с Пути через красоту женскую; от нее, как огонь, загорается любовь» («Книга Премудрости Иисуса, Сына Сирахова»)

и так далее. А так как тот же «Сын Сирахов» продолжал, что только

«…Добрый пред Богом спасется от нее /т.е. женщины, - прим. Цитирующего/, а грешник уловлен будет ею» («Книга Екклесиаста…»),

то Сознание Геннадия раздваивалось, от чего он опять раздражался и негодовал на самого себя, особенно по утрам. А ведь Иисус тоже был искушаем женской притягательностью, но ведь преодолел искушение, даже НЕ ЗАДУМЫВАЯСЬ О ПРОДОЛЖЕНИИ РОДА СВОЕГО ВО ПЛОТИ!..

И хотя он догадывался, что Иисус в первую очередь задумывался о ДУХОВНОМ РОДЕ своём, как о ПЕРВРПРИЧИНЕ по отношению к бренной плоти, но, тем не менее, в Откровении некоего «Промежуточного Создания» в толстой «Книге Урантии», не доверять которой не было причины, Геннадий прочитал, что бедный средствами плотник Иисус в юношеские годы всё-таки пользовался как уважением местного общества, так и «огромным вниманием со стороны большинства девушек». Оказалось, что дочь некоего богатого Назаретского купца Ревекка влюбилась в Иисуса и, даже узнав от Марии о его Предназначении Духовного Лидера, она всё же наивно решила стать именно его Духовной Женой, чтобы помогать ему на его Трудном Пути Духовного Мессии.

Но оказалось также, что хотя Иисус на самом деле «не проводил большого различия между мальчиками и девочками», тем не менее, относительно Ревекки он воистину был искушен, подобно всем остальным людям. Однако, тактичный Человек Иисус, верный своему Предназначению Делу Отца-Бога и Сына Его Христа, однажды

«Внимательно выслушав Ревекку, он искренне поблагодарил ее за выраженное ею восхищение /им, - прим. Цитирующего/, добавив, что "оно будет воодушевлять и утешать меня во все дни моей жизни”» («Книга Урантии»),

и не более того. Иисус попытался объяснить Девушке,

«…Что он не волен вступать с женщиной в иные отношения, кроме как отношения братского уважения и чистой дружбы» («Книга Урантии»).

 

И Девушка Ревекка всю жизнь свою сохранила Девственную Преданность Иисусу. Именно она потом оказалась и среди тех Женщин вместе с Матерью Иисуса Марией, когда тот висел на Кресте…

 

Читая эти строки, Геннадий только тяжело вздыхал, представляя, какие мỳки Воздержания ему предстояли, тайно надеясь на укорочение их сроков с неожиданным Переходом в Мир Иной, желательно Светлый… Но для этого ещё нужно было не только воздерживаться, но и Очиститься от связанного с женщинами прошлого.