Глава 20. Та же история (часть 1)

«Он не осознает, что только от него зависит, погибнет наш Мир или нет.

Он не знает, что всё в его руках…

Мастер, почему ты не хочешь сделать то,

о чём мечтаешь?!»

(«Бесконечная История»)

 

I

 

К своим сорока девяти годам Геннадий Валентинович считал себя авторитетом, что касалось книжных познаний эзотерических Тайн Жизни. К нему приходили поговорить единомышленники, с ним советовались, присылали письма с вопросами, полемизировали в Интернете, приглашали на встречи. И такая знáчимость среди людей ему как-то незаметно нравилась.

Высокий, поджарый, с острым взглядом и «рериховской» бородкой, украшенной заметной проседью, Геннадий Валентинович выделялся в толпе, хотя сам и удивлялся, что иногда к нему подходили совсем незнакомые люди и открыто выражали свое восхищение его «царственной осанкой», его «манерой одеваться» не по моде, его «какой-то духовной экзотичностью»…

Геннадий Валентинович и сам за собой замечал, что он не такой, как все, что на улице люди обращают на него внимание, проходя мимо, оглядываются, что женщины всех возрастов проявляют к нему интерес. Однажды, когда он, как обычно, проходил через небольшой рынок, но вдруг остановился, чтобы просмотреть книги на лотке, к нему обратилась женщина:

― Извините, пожалуйста, но я хотела бы вас спросить… Мы часто видим вас проходящим мимо, и наши женщины обратили внимание, что вы как-то не привычно выглядите и себя ведёте, вообщем, выделяетесь на фоне толпы. Женщины постеснялись, а я всё-таки решила к вам подойти.

После этого, Геннадий Валентинович стал внимательнее обычного присматриваться к себе, следить как за своей внешностью, так и внутренне собрался, подтянулся, понимая, что являлся объектом для обсуждений. Иногда, отдыхая от компьютера, он пил холодный чай, настоянный на апельсиновых шкурках, и, глядя на себя в зеркало, старался понять, что же таки выделяет его среди людей?.. И что вообще с ним такого особенного происходит?..

 

Насколько Геннадий Валентинович себя помнил, его всегда интересовали мистические вопросы, которые в обычном обществе отодвинуты на последний план. С самого детства, подолгу живя в сельской местности у бабки с дедом и общаясь с деревенскими людьми, он наслушался всевозможных рассказов о случаях с домовыми, банниками, привидениями, всевозможными бесами, мертвецами, о явлениях, голосах, инопланетянах...

Нельзя было сказать, что всю эту мистику он относил к своей молодой жизни, являясь как бы сторонним слушателем и наблюдателем, но с замиранием сердца понимал, что никогда не исключал возможности однажды лоб в лоб столкнуться с какой-нибудь неприятной сущностью, вдруг неожиданно представшей перед ним, особенно в темноте!.. Потому, маленький Генаша побаивался темноты и, по поручению бабки, в погреб спускаться за картошкой или банкой варенья старался при дневном свете. А на чердак большого каменного дома, где можно было найти всё, что интересно детской Душе, и где он с двоюродными братом и сестрой часто играли, после захода солнца его никто бы не загнал…

Но и церковная религиозность местных прихожан особо как-то не коснулась молодого Гену. Для него она ограничивалась лишь многочисленными рассказами, например, о неожиданных удивительных Явлениях какого-то Старца на Праздник Святой Троицы, предупреждавшего молодых баб у реки, что в этот день стирать грех, или какой-то Белой Женщины, объяснившей их соседке причину болезни её ребёнка и подобное.

Тем не менее, Гена очень часто размышлял о Тайнах какой-то невидимой глазу Жизни, в которую ему очень хотелось верить, без которой каким-то непонятным образом терялся не то, чтобы Смысл, но соль или изюминка его существования. Быть может, он даже предчувствовал какую-то неведомую связь свою с мистической стороной Бытия, и что именно эта сторона могла оказаться самой интересной, затмевающей всё остальное.

 

Конечно, постепенно взрослевший Геннадий серьезно задумывался о предстоящем моменте телесной смерти или, как он знал из многочисленных рассказов «очевидцев», о Переходе в Мир иной, таинственный, но очень интересовавший его. До истомы где-то в глубинах своего Сердца пытался представить и почувствовать, КАК это произойдет, что вдруг он перестанет не только ощущать внешнее пространство, но прекратит и чувствовать, и даже мыслить?!.. И ему было непонятно, почему люди об этом не задумываются, но живут, словно не ведая о предстоящем конце их суетной жизни! Он не отгонял прочь свои страхи, но испытывал просто таки пугающе сладострастную наркотическую зависимость от предстоящей смерти, которая могла наступить не только в глубокой старости, но и вдруг, даже в следующую секунду!..

 

II

 

Индийский Мудрец Рамана Махарши достиг Просветления в Осознании Вечности своего телеснопосмертного Существования уже в шестнадцать лет,

 «…когда он под впечатлением смерти родственника прошел через тяжелый опыт страха перед смертью» («Отшельник с Горы Арунахала»).

 И тогда Мудрец решил не только преодолеть свой страх физической смерти, но и ИСПЫТЫТЬ СМЕРТЬ!

 

«Раздевшись, он лег на полу своей комнаты и представил себя мертвым, закрыл глаза и погрузился в состояние, сходное с глубочайшим сном. При этом он внимательно наблюдал за собой, своим умиранием и своей смертью» («Отшельник…»),

но произошло непредвиденное ― Просветление или

«…полное безвременное изначальное сознание, которое является истоком всего. Он понял, что смерть означает лишь разрушение тела. Он понял то, что в последствии выразил в словах: "Я по прежнему существую и сияю. Я есть неразрушимое "Я”»! («Отшельник…»).

 

Читая эти строки, Геннадий был потрясён, и со временем, всё, что он делал и о чём мечтал, обязательно пронизывалось именно Мыслью о Смерти Тела, которой никогда и никому, даже христианскому Иисусу Христу не удалось избежать.

Но что происходит после того, как Душа покидает Тело, Геннадий размышлял до умопомрачения, и просто уже не мог не соотносить со Смертью всё, что видел вокруг себя, задавая себе неизменный вопрос, зачем вся эта суета сует невежд, если финал для них ― физическое Небытие?.. И он сам жаждал испытать момент Смерти или Перехода в иную Жизнь, момент некоего Вознесения куда-то, в некое Сияние или Просветление, о чём столь много пишется в эзотерической литературе. Ибо, как описывал Рамана Махарши,

«…Я являюсь духом, который больше, чем тело. Тело умирает, но дух, который выше тела, не может быть тронут смертью. Это значит, что «Я» есть бессмертный дух… «Я» было чем-то реальным, единственно реальной вещью… И вся сознательная деятельность, связанная с моим телом, была связана с этим «Я». С этого момента «Я» привлекало к себе мое внимание и стало объектом моих непрерывных размышлений, моего постоянного удивления. Страх смерти исчез раз и навсегда. «Я» поглотило все мое внимание, вся моя жизнь теперь была посвящена этому «Я» («Отшельник…»).

 

О, как Геннадий понимал Мудреца в его Стремлении познать Жизнь Духа вне плоти бренной!

Слыша всё новые и новые рассказы о таинственных мистических Явлениях Светоносных Существ, обычно невидимых простому глазу, и обычно являющихся почему-то не профессорам, не политикам и даже не религиозным иереям, но простым людям, Геннадий огорчался, что сам никогда и ничего подобного не созерцал. Тем не менее, он ВЕРИЛ всему, о чём рассказывалось с неподдельным Благоговением, если Явление считалось «святым», или искренним ужасом, если кому-то являлись какие-то страшные бесовские голографические сущности. С последними ему очень не хотелось встретиться нос к носу после смерти и тем более с ним сосуществовать в Вечности…

 

Молодой Геннадий и раньше много читал, порою за книгой проводя ночи напролёт, но его развитому Интеллекту требовалась более серьёзная нагрузка. И вскоре, после окончания общеобразовательной школы, когда после неудачной попытки поступить в университет и стать философом, у него появились знакомства среди студентов, ему в руки стали попадать «самиздатовские» книжки не только по интересовавшей его мистике, но и о действительных Тайнах Жизни и Смерти! Тогда-то Геннадий и почувствовал, что и впрямь его собственная Жизнь неразрывно связана с этими Тайнами…

 

III

 

Если знаменитому Циолковскому, провещавшему однажды, что Человечество не может вечно находиться на Земле, словно в колыбели, но должно выходить в беспредельный Космос, всё же приходилось трудиться в грязной котельной, то и своенравный Геннадий не счёл зазорным устроиться работать кочегаром, игнорируя общепринятое мнение о престижности «высшего» образования.

Он уже догадался, и эта догадка больше не подвергалась его сомнению, что светское так называемое «образование» лично для него являлось большим тормозом и непростительной тратой времени. Общаясь с друзьями-студентами, он понял, что все эти советские «политэкономии», разборки на лекциях «партсъездов» и «авторитетных» выступлений любых партийных лидеров есть голубая муть, при этом злорадно подразумевая и подчеркивая именно «голубизну». Геннадий даже рад был, что не только избежал зомбирования на лекциях лживыми партийными идеями многочисленных псевдокоммунистов, но и бессмысленной загрузки мозгов совсем ненужной ему информацией от так называемой «науки». Он, хотя и сын своих Родителей-интеллигентов, тем не менее, не признавал мнимой интеллигентности подавляющего большинства учителей в школах и преподавателей в ВУЗах, всех этих завучей и директоров, ректоров, доцентов и профессоров, которые, при всей своей «образованности» и внешней «воспитанности», могли нагло «вампирить» школьников или студентов, пόшло брать взятки, быть рабами потребительства или, в стороне от жены, грешить с любовницей, а то и напиваться до потери пульса и по-свински валяться под столом.

Его «доставали» витиеватые рассуждения этих, с позволения сказать, «интеллигентных учёных» избитыми словами и фразами с их бесконечными теориями и гипотезами, также бесконечно меняющимися. Как-то попробовав почитать одну из книг подобного «профессора», мнившего себя астрономом, Геннадий кроме вычурного пустословия ради пустословия ничего толкового в ней не нашёл и для себя ничего не почерпнул. Но только удивился, что за такое пустословие и за эти дешевые гипотезы после своих глупых опытов «научного тыка», словно слепые котята, им ещё и деньги платят!

Когда же подобная, по его мнению, «презренная интеллигенция» пыталась его пожурить, то Геннадия охватывало раздражение, и тогда он мстительно вспоминал, сколько эти самомнительные «интеллектуалы» потрудились над созданием глупейшего мифа о коммунистической партии и советском «светлом будущем», строенном на костях людских, который рухнул в одночасье, как только самим «интеллигентам» нечего стало делить, а толпе нечего стало есть, и даже не во что одеваться… Позднее о «новых русских», при нагрянувшей вдруг «демократизации», он даже говорить не желал.

 

В итоге, Геннадию бόльшим и действительным Интеллигентом представлялся «сеньор Кон-Тики» или Путешественник Тур Хейердал, который без «высшего» образования стал даже почётным членом Британского Королевского Географического Общества!

Следовательно, считал Геннадий, Суть Истинной Интеллигентности и Профессионализма не в светском образовании человека и тем более не в дипломе, не известно, как полученном. Настоящая Интеллигентность и настоящий Профессионализм не в вычурных манерах за столом, но в личных интеллектуальных качествах Человека, в его Способностях не ради диплома, тёплого места или из-за какой-либо иной корысти учиться, сдавая экзамены с десятого захода, но искренне и безудержно интересоваться чем-то таким ВЕЧНЫМ и целенаправленно добиваться Цели, которую он считает Смыслом собственной Жизни! Потому, приводил он пример, и в состав экспедиции по исследованию архипелага Северной Земли был включен не радист-профессионал «от образования», но ЛЮБИТЕЛЬ С ОРИГИНАЛЬНЫМ МЫШЛЕНИЕМ, который действительно оказался незаменимым в возникших экстремальных условиях.

Стало быть, Истинное Образование, считал Геннадий, есть Познание Тайн Бытия и Смысла Вечной Жизни и Умение Творить эту Жизнь, независимо от государственной образовательной системы, призванной учить лишь временному материальному существованию несколько десятков лет жизни для каждого индивида, пусть и в респектабельных формах технического прогресса, но рано или поздно завершающегося могилой с отвратительными червями...

Потому Геннадий, СВОБОДНЫЙ от навязываемого мнения общепринятой вампирической системы образования людского сообщества, мог читать и изучать именно то, что хотел. И постепенно Геннадий не только овладел теософскими знаниями, но и понимал их истинное содержание и свободно и авторитетно разбирался, например, в многословных «Тайной Доктрине» и «Разоблаченной Изиде» Е.П.Блаватской, в энциклопедических трудах Мэнли П.Холла и многих других им подобных интеллектуалов. Никем не заставляемый и тем более без страха экзамена и без претензий к чему-либо, он дотошно изучил не только Старый и Новый Заветы Библии, святые Писания иных религий и многие святые Мифы верований Народов Мира, тем не менее, серьезно интересовался и презренной мирской «наукой»: квантовой механикой, медициной, психологией, постепенно СИНТЕЗИРУЯ Информацию и находя точки соприкосновения этой информации с Информацией Духовной, тем формируя свой крепчайший Кристалл Знания.

 

Но со временем внешне солидно выглядевшего Геннадия Валентиновича всё же стало тяготить, что его лишь интеллектуальные книжные познания чужих Тайн Жизни, как он считал, очень важные для всего Человечества, никак не находили должного интереса и признания в окружающих его людях. Его тяготило, что светскими образованием и наукой совсем не учитывалось Мировое Наследие ИСТИННЫХ Мистиков всех Народов и вероисповединий ― Йогов, Дервишей, Шаманов, Волхвов, Старцев и т.д. и т.п., как бы их не величали! Его коробило, что этих же Мудрецов каждая религия разделяет и монополизирует, как конкретно только своих!..

Ему также надоело читать в «форумах» интернетовских сайтов всякую чушь самомнительных «философов», «потусторонних» или «только что вышедших из астрала» недоучек, спекулировавших мыслями древних философов, но ничего не имевших своего, а в действительности и не желавших не только углубиться в Познание Истины, но всей своей жизнью просто исключавших какое-либо её Постижение в будущем.

Даже в беседах с единомышленниками он уставал от того, что чувствовал себя более эрудированным даже не книжными знаниями, но определённой степенью ОТРЕЧЕНИЯ от мирской суеты. В то же время замечал, что они уже не понимают или, как писала Е.И.Рерих, «не вмещают» того, что для него было само собой разумеющимся. Он стал догадываться, что хотя и варился в собственном соку, но соку уже приправленном некой ДУХОВНОЙ ИНТУИЦИЕЙ именно по Причине СВОБОДЫ от окружающей суеты сует…

 

Геннадий Валентинович раздражался, испытывая отвращение к людскому невежеству, тупому мещанскому обывательству. Он уже не выносил повальной бескрылой приземленности всех, с кем ему приходилось общаться. Его бесили телевизионные программы, перегруженные глупейшей и пошлой рекламой, программы, в которых ничего не было для его тоскующего Интеллекта. Даже канал «Культура» в основном ограничивался именно культурой, но того, что являлось Основой Жизни, не звучало ни по «ящику», ни по радио, не писалось в газетах...

И как-то глядя на окружающую бесконечную толкотню людскую, на продажность всех и вся, на «фанатов» и «скинхедов», на собаководов и бомжей, «ментов» и попов, никогда не задумывавшихся о чём-то более Возвышенном, чем мирская полуживотная суета, Геннадий Валентинович вдруг сплюнул в сердцах:

― Скоты!..

И сам осёкся, что столько презрения В НЁМ САМОМ, что вся его «тайная» книжная мудрость оказалась способной лишь осуждать этих своим интеллектом недалеких людей, даже обладавших дипломами или облачённых в священнические рясы…

Действительно, размышлял Геннадий Валентинович, что, согласно библейскому Екклесиасту, хотя «во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь», но это не умаляет ужаса ЕГО ЖЕ САМОГО греха ОТСУТСВИЯ ЖЕРТВЕННОЙ ЛЮБВИ к грешному ближнему своему!.. А ведь даже им самим почитаемый Иисус Христос не чурался грешников.

 

Оставалось искать выход из создавшегося положения, не в мечтах, но трезво искать реализации не только своим интеллектуальным познаниям, не только спонтанно высматривая новый круг общения, но как-то вдруг осознав, что у него самого-то кроме книжных сведений НЕ БЫЛО НИКАКОГО мистического и тем более НИКАКОГО ДУХОВНОГО ОПЫТА!..

Ведь он так и не испытал, подобно Рамане Махарши, миг Смерти-Перехода в иное состояние существования…

Он не созерцал Вспышек Света, как испанка Тереза Авильская, и не имел опытного ения, что на самом деле есть Просветление или «Сатори» по-Восточному…

Он не сидел часами в «Позе Лотоса» и не занимался «Пранаямой», чтобы через несколько лет приобрести «божественные способности»…

Он не молился с утра до вечера...

Вообщем, он был только футляром ЧУЖИХ Знаний, почерпнутых из книг и ничего более…

И с ужасом и глубочайшим стыдом осознав это, Геннадий Валентинович беспощадно мысленно хлестанул СЕБЯ:

― Сам ты червь бородатый и ничего больше!..

Может быть, потому однажды он и оказался в местном христианском храме.